Неточные совпадения
«Вот,
посмотри, — говорил он обыкновенно, поглаживая его рукою, — какой у меня подбородок: совсем круглый!» Но теперь он не взглянул ни
на подбородок, ни
на лицо, а прямо, так, как был, надел сафьяновые сапоги с резными выкладками всяких цветов, какими бойко торгует город Торжок благодаря халатным побужденьям русской натуры, и, по-шотландски, в одной короткой
рубашке, позабыв
свою степенность и приличные средние лета, произвел по комнате два прыжка, пришлепнув себя весьма ловко пяткой ноги.
«Что это она вчера
смотрела так пристально
на меня? — думал Обломов. — Андрей божится, что о чулках и о
рубашке еще не говорил, а говорил о дружбе
своей ко мне, о том, как мы росли, учились, — все, что было хорошего, и между тем (и это рассказал), как несчастлив Обломов, как гибнет все доброе от недостатка участия, деятельности, как слабо мерцает жизнь и как…»
В то время когда Маслова, измученная длинным переходом, подходила с
своими конвойными к зданию окружного суда, тот самый племянник ее воспитательниц, князь Дмитрий Иванович Нехлюдов, который соблазнил ее, лежал еще
на своей высокой, пружинной с пуховым тюфяком, смятой постели и, расстегнув ворот голландской чистой ночной
рубашки с заутюженными складочками
на груди, курил папиросу. Он остановившимися глазами
смотрел перед собой и думал о том, что предстоит ему нынче сделать и что было вчера.
Притом костюм его чрезвычайно важен, вкрасной
рубашке народ узнает себя и
своего. Аристократия думает, что, схвативши его коня под уздцы, она его поведет куда хочет и, главное, отведет от народа; но народ
смотрит на красную
рубашку и рад, что дюки, маркизы и лорды пошли в конюхи и официанты к революционному вождю, взяли
на себя должности мажордомов, пажей и скороходов при великом плебее в плебейском платье.
Первый осужденный
на кнут громким голосом сказал народу, что он клянется в
своей невинности, что он сам не знает, что отвечал под влиянием боли, при этом он снял с себя
рубашку и, повернувшись спиной к народу, прибавил: «
Посмотрите, православные!»
А отец остался в
своем кресле. Под расстегнутым халатом засыпанная табаком
рубашка слегка колебалась. Отец смеялся
своим обычным нутряным смехом несколько тучного человека, а я
смотрел на него восхищенными глазами, и чувство особенной радостной гордости трепетало в моем юном сердце…
Закончилось это большим скандалом: в один прекрасный день баба Люба, уперев руки в бока, ругала Уляницкого
на весь двор и кричала, что она
свою «дытыну» не даст в обиду, что учить, конечно, можно, но не так… Вот
посмотрите, добрые люди: исполосовал у мальчика всю спину. При этом баба Люба так яростно задрала у Петрика
рубашку, что он завизжал от боли, как будто у нее в руках был не ее сын, а сам Уляницкий.
Она была в одном косоклинном сарафане из домашнего синего холста;
рубашка была тоже из холста, только белая. У окна стояли кросна с начатою новиной. Аграфене было совестно теперь за
свой заводский ситцевый сарафан и ситцевую рубаху, и она стыдливо вытирала
свое раскрасневшееся лицо. Мать Енафа пытливо
посмотрела на нее и
на смиренного Кирилла и только сжала губы.
Начальник бастиона, обходивший в это время
свое хозяйство, по его выражению, как он ни привык в 8 месяцев ко всяким родам храбрости, не мог не полюбоваться
на этого хорошенького мальчика в расстегнутой шинели, из-под которой видна красная
рубашка, обхватывающая белую нежную шею, с разгоревшимся лицом и глазами, похлопывающего руками и звонким голоском командующего: «первое, второе!» и весело взбегающего
на бруствер, чтобы
посмотреть, куда падает его бомба.
Санин проворно снял сюртук с лежавшего мальчика, расстегнул ворот, засучил рукава его
рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил тереть ему грудь и руки. Панталеоне так же усердно тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам. Девушка бросилась
на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою, так и впилась в лицо
своему брату. Санин сам тер — а сам искоса
посматривал на нее. Боже мой! какая же это была красавица!
Вася. Да это ты верно. Вот еще мне забота: что Параша скажет, коли я у Хлынова запевалой останусь! Э, да что мне
на людей
смотреть! Коли любит, так и думай по-моему. Как мне лучше. А то, что слезы-то заводить. Своя-то
рубашка к телу ближе. Так, что ли, дядюшка Аристарх? Ох, да какой же я у вас ухорский песельник буду.
Когда переменяли ему
рубашку, он знал, что ему будет еще страшнее, если он взглянет
на свое тело, и не
смотрел на себя. Но вот кончилось всё. Он надел халат, укрылся пледом и сел в кресло к чаю. Одну минуту он почувствовал себя освеженным, но только что он стал пить чай, опять тот же вкус, та же боль. Он насильно допил и лег, вытянув ноги. Он лег и отпустил Петра.
Заглянули и туда, где печи и котлы. Тасе жаль сделалось кочегаров. Запах масла, гари, особый жар, смешанный с парами, обдали ее. Рабочие
смотрели на них добродушно
своими широкими потными лицами. У одного кочегара ворот
рубашки был расстегнут и ноги босые.
Судя по портретам, можно было заключить, что Золя в
своем туалете не только не франтоват, но даже небрежен.
На портретах он по туалету
смотрит каким-то мастеровым. У себя дома Золя гораздо франтоватее. Он работает в коротком пиджаке из белой фланели. В Париже очень многие пишущие люди держатся этого домашнего видоизменения халата. Домашняя
рубашка — с воротом, расшитым красной бумагой; манжеты гофрированы, так же как и грудь. Это мне показалось немного странным…
— В тебе есть бессознательная интуиция, она ведет тебя по верному пути.
Посмотри на Зину и Веру: какие у них кривые ноги. Женщины всегда чувствовали, что ноги у них поставлены некрасиво, и везде, всегда окутывали ноги юбками,
рубашки носили длиннее мужских… Когда художникам приходилось изображать голое женское тело, они постоянно наталкивались
на это женское уродство. И Тинторетто, например, просто выпрямлял
своим женским фигурам ноги.
Но, уже помолившись Богу и укладываясь спать, Настя долго сидела
на кровати и размышляла. Худенькая спина ее, с острыми лопатками и отчетливыми звеньями хребта, сильно горбилась; грязная
рубашка спустилась с острого плеча; обняв руками колени и покачиваясь, похожая
на черную сердитую птицу, застигнутую в поле морозом, она
смотрела вперед
своими немигающими глазами, простыми и загадочными, как глаза зверя. И с задумчивым упрямством прошептала...